Сотрудники газеты «Маяк» приняли участие в акции по сдаче крови на типирование костного мозга
Первый день отпуска для Екатерины Сибиркиной начинается так же, как и любой рабочий — с раннего подъема и поездки из старой части в центр Кстова. Сегодня моя коллега едет сдавать кровь на типирование, чтобы войти в Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова — мальчика, который ждал, но так и не дождался полностью совместимого с ним донора.
Думаю, выражу мнение многих, сказав, что донорство крови — явление гораздо более распространенное, чем донорство костного мозга. Кровь Екатерина Сибиркина сдавала уже не раз, донором стала год назад. «Признаюсь, раньше я не задумывалась о проблеме нехватки донорской крови, — делится со мной Катя по пути в лабораторию. — Заинтересовалась этой темой только после первой кроводачи и поняла, скольким людям в состоянии помочь каждый из нас. С тех пор я постоянный донор крови».
Сегодня Екатерина станет еще и потенциальным донором костного мозга — важнейшего органа кроветворной системы, который отвечает за создание новых клеток крови взамен погибающих и отмирающих. Для этого моей коллеге предстоит пройти привычную для нее процедуру — сдать кровь из вены.
Однако если донорство крови подразумевает дачу 350-400 мл, то при прохождении типирования костного мозга необходимо сдать 9 мл — количество, равное тому, что обычно сдают пациенты, получившие от врача направление на общий и биохимический анализ крови. Об этом я узнаю от сотрудников лаборатории, пока Катя заполняет анкету потенциального донора. Также медицинские работники объясняют, что порой последним шансом для многих онкобольных становится трансплантация костного мозга от донора. Подбор донора для конкретного пациента — сложная процедура, которая производится по принципу тканевой совместимости донора и реципиента. Типирование проводят для определения HLA-фенотипа человека — набора генов, отвечающих за тканевую совместимость.
Особое внимание в анкете уделяется заболеваниям. Список их достаточно внушителен, но не каждое является противопоказанием к донорству. Тому, чтобы стать донором костного мозга, не помешают аллергические реакции, кожные болезни и болезни органов пищеварения. Тем не менее о них нужно сообщить в анкете. Сотрудники лаборатории развеяли последние сомнения: перенесенное мною заболевание не является препятствием для прохождения типирования. С уверенностью принимаю решение присоединиться к коллеге.
Несмотря на ранний час — восемь утра, в лаборатории немало людей: кто-то забежал перед работой, чтобы сдать анализы или узнать результаты, но есть и те, кто, подобно нам с Катей, решился на ответственный шаг. Среди них Сергей и Екатерина Якушевы. Супруги рассказывают, что об акции узнали из СМИ и подумали: почему бы и нет? «Для нас это несложно и не затратно по времени, при этом повышает шансы тяжелобольных людей на излечение», — говорят кстовчане. Они осознают, что вслед за первым шагом может последовать необходимость стать реальным донором для спасения больного ребенка или взрослого. Возможная трансплантация костного мозга кстовчан не пугает. Мы с Катей перед акцией тоже навели справки и знаем, что забор костного мозга может происходить двумя способами: из тазовой кости донора, находящегося под общим наркозом, или же из вены (кровь из одной руки переливают в другую, пропуская через сепаратор, который отлавливает клетки костного мозга). Обе процедуры, как подчеркивают в посвященных донорству источниках, безопасны: стволовые клетки полностью восстанавливаются за четыре недели.
Присмотревшись, узнаю в девушке-волонтере героиню одной из публикаций «Маяка». Инициатор акций в поддержку онкобольных детей Вика Пономаренко вместе со школьной подругой Леной Поповой и более опытным волонтером Светланой Исаевой будут дежурить здесь до семи вечера — времени окончания акции. Девушки объясняют потенциальным донорам правила заполнения анкеты и отвечают на вопросы. Сдать кровь на типирование 16-летняя Вика пока не может: потенциальному донору должно быть от 18 до 45 лет. Однако она хорошо разбирается в теме, и я не упускаю случая восполнить пробелы в собственных знаниях. Большая вероятность тканевой совместимости, как я и предполагала, есть у родственников, однако — и это становится для меня неожиданностью — отец или мать обычно реже подходят на роль донора, чем брат или сестра. Идеальным донором для больного может оказаться и совершенно посторонний человек, живущий, скажем, в другом городе или даже в другом полушарии. Найти такого человека возможно только с помощью специальных регистров — электронных баз данных потенциальных доноров.
Первой из нас двоих в процедурный кабинет приглашают Катю. Выходя из него минут через пять, она подбадривает меня короткой фразой: «Как комариный укус!» Человек, хотя бы раз сдававший анализ крови, действительно не столкнется ни с чем новым для себя. «Сожмите кулак», — командует медсестра, стягивая мою руку выше локтя жгутом. Секундный дискомфорт от укола — и вот уже темная венозная кровь наполняет пробирку. Нескольких миллилитров достаточно, чтобы определить мой HLA-фенотип и включить меня в национальную базу доноров костного мозга.
Тем временем Катя уже получает из рук волонтера свидетельство о вступлении в Национальный регистр и памятку потенциального донора. В ней сказано, что с нами свяжутся лишь в случае генетического совпадения с пациентом, нуждающимся в трансплантации костного мозга. Этого может не произойти никогда — а может быть, через год или через десять лет кто-то из нас подарит другому человеку шанс на жизнь. Чем больше потенциальных доноров будет в Национальном регистре, тем больше будет таких шансов.
По данным статистики, на которые ссылаются федеральные СМИ, в России на 1000 жителей приходится в среднем 14 кроводач в год, в то время как обеспечить потребность в крови для медицинских нужд могут 40 кроводач в год на 1000 жителей. Зайдя накануне акции по сдаче крови на типирование на сайт ее организатора, Нижегородского онкологического научного центра, я узнала, что в Национальном регистре доноров костного мозга, по данным на февраль 2018 года, зарегистрировано около 80 000 человек. Учитывая, что совпадение HLA-фенотипа встречается один раз на 10 000, это не так уж и много.
Вероника ЦЫМБАЛОВА
Фото Александра АРХИРЕЕВА
